Маринку я знала ещё в детстве.
По родству она мне, как говорится, седьмая вода. Но всё же родня.
Приезжали к нам, помню, в деревню погостить два лета подряд на несколько недель жена папиного двоюродного брата с дочкой, Маринкой, отдохнуть от городской пыли.
Марина старше меня на два года, и даже тогда, когда мне было восемь, а ей десять, она казалась мне существом невероятно добрым и от природы интеллигентным, хотя вряд ли тогда в моём лексиконе было это слово.
Слова приходят потом. А ощущение от человека есть сразу.
Она была милой и спокойной. Она с удовольствием возилась с моими младшими сёстрами и от всей души разрешала мне щеголять в её собственных, модных городских платьицах. Она заплетала мне косички и как-то подарила невероятно красивую резиночку с яркими цветами, которую я полюбила отчаянно и сразу, и которую потом потеряла где-то моя младшая сестра.
(Было очень жалко, помню)