Два с лишним десятка дет назад, в середине осени, когда ещё оставалась хилая и желтоватая листва на деревьях, но уже можно было вывешивать в ночную прохладу за окно продукты, за неимением холодильника в общаге, наши будущие первые жены таили дыхание и гадали, что же случилось с нами. А случалась с нами традиционная димлама — единственное блюдо, которое готовил мой друг Мишка, не пожаривший себе за всю жизнь даже яичницы, настолько он был антикулинарен. Но в середине осени, в свой день рождения, он вдруг превращался в кулинара, суровым жестом отодвигал наших будущих первых жен от соучастия в приготовлении даже на начальной стадии, и мы с ним отправлялись с огромными сумищами на рынок Академгородка, чтобы в который раз убедиться в скудности социалистической экономики — тогда даже рынки были убоги и пустынны, только унылый армянин торговал жухлыми гвоздиками да пара нахальных торговок заламывала за свежевыкопанную картошку и фаллические жлыги морковки немеряные деньги.
Но овощи мы откладывали на потом, их можно было иногда перехватить и у ТЦ на Ильича или попытаться выбрать из вечного гнилья что-то стоящее в полукооперативном магазинчике на Морском (почему, ну почему там всё всегда было гнилое?! Как оно успевало сгнить, будучи только извлечённым из-под земли, и почему не гнило у частников?! Нет ответа…). Мы отправлялись в город, на Центральный рынок, и, если удавалось, закупались кроме вожделенной баранины ещё и курдючным жиром. А если не получалось, то брали впридачу просто куски пожирнее, для первой закладки, — и уже на обратной дороге добиралось всё остальное: картошка, болгарский перец, чеснок, капуста, много репчатого лука и помидоры помясистее. Специи оставались ещё с прошлого раза, разве что запас зиры мы пополняли на том же рынке, — и вот тогда в общаге начиналось священнодействие…