- Ну что, Барбос, пойдём уже, - сказал пожилой мужчина в старом выцветшем пальто своему псу неопределённой породы и встал со скамейки.
- Айда уже, непутёвый.
Пёс, виляя хвостом, подбежал к нему и, преданно глядя ему в лицо, завилял хвостом.
- Что, вкусненькое выпрашиваешь, обормот ты эдакой. Пойдём, дома поешь.
Никифорыч, как звали Арсения Никифоровича все во дворе, пошёл в сторону дома, а пёс, которого он каждый раз звал по-разному, побежал вслед за ним, всё так же заглядывая ему в лицо, словно ожидая чего-то.
Я сидел на той же лавочке, курил и смотрел на них. История знакомства этого боевого деда с дворнягой была известна всему двору, но каждый раз, когда кто-либо, знающий эту историю, видел их, его окутывало неловкое чувство какой-то вины что ли или же, скорее, зависти. О такой дружбе, наверное мечтал каждый, но никто не желал бы, чтобы с ним повторилась эта история.
Казалось бы, ну что такого, старый дед и дворняга, сколько их таких в каждом дворе каждого города, но тут, на мой взгляд, случай особый.