- Дела, - думал Антюха, пересчитывая мятый ворох десяток – все имевшиеся у него деньги.
– Хуевые дела, - поправил себя сам, разглядывая одиноко торчащую из пачки сигарету. - Впрочем, могло быть и хуже.
О временах когда было хуже он старался не вспоминать. Что там было: драка - суд-тюрьма. После, по возвращению, легкая оторопь перед новой дверью своей квартиры, и разъяренный бугай, выскочивший на звонок: тебе, что, сука, назад на тюрьму захотелось? У меня все бумаги оформлены - я хозяин, пошел отсюда!
- Не дергайся, Антюха, - посоветовал тогда знакомый жулик. – Мусора твою хату обрабатывали, они здесь такими делами рулят. Один тоже, как ты, откинулся, вернулся домой, а ему – здравствуйте! Так вы же померли, вас же опознали! Квартира переведена в наследство, все чин по козырю. Он пошел куда-то права качать, да и опознался, только уже на этот раз по-настоящему.
Дальше начались поиски жилья. Блатхаты, заброшенная комната в рабочем бараке – ни воды, ни света, только каким-то чудом не отрезанная от центрального отопления батарея, дававшая крохи тепла. После, когда барак снесли, вокзалы – чердаки. Так бы и совсем забомжевал, если бы не продавщица Нинка с рынка, где Антюха подрабатывал сторожем у ночных палаток.
- Что, - спросила как-то. – Жить совсем негде? Ну, пойдем…