- Душа моя, Владимир Иванович! – всплёскивая пухлыми белыми руками, причитала супруга Владимира Ивановича Даля. – Да неужто вы в такое ненастье променад изволите совершать?
- Надо! – твёрдо отвечал Владимир Иванович, надевая калоши самого большого размера, какие только можно было купить в лавке купца Тютюльникова. – Душечка моя, матерьял-то собирать надо. Вы уж не обессудьте, да только труд мой – он самоотречения требует.
Супруга Владимира Ивановича покорно кивала, вздыхала и тихонечко договаривала:
- Вы уж, голубь мой, не простудитесь, себя-то поберегите. Долго не задерживайтесь. А я уж тут к вашему возвращению и чайку горячего спроворю, и блинцов напеку…
- Благодарствую покорно, душенька, - ласково отвечал Владимир Иванович, чмокал супругу в щёчку, и удалялся на улицу, где ярился смачный ливень.