Когда я была совсем маленькой, мне хотелось убить сестру.
Она жила интересно и непонятно, ходила в школу, вслух читала по вечерам красивые стихи, шепталась по телефону с подругами и не давала мне даже краешком локтя залезть на ее письменный стол.
Мама строго говорила: «Дашка, не мешай Марии учиться», - и придвигала мне игрушки.
Разница в 7 лет была неодолимой пропастью. Ее жизнь мне казалось сверкающей в солнечных лучах вершиной горы - снежной и недостижимой, оттого особенно привлекательной.
Машка холодно взирала на меня с высоты возраста, изредка обрубая мои любопытные попытки полазать в ее записях или книгах категоричным «брысь».
Я же была жуткой шкодой, запреты меня манили магнитом. Я постоянно падала: то коленками на битое стекло, то просто с заборов. Мою конопатую морду видеть не могли пенсионеры-автолюбители - я мазала стекла машин кошачьим дерьмом, а одному особенно противному старикашке, который обзывал Машку драной козой, выцарапала на свежеотлакированной машине красивое слово ГАНДОН, не зная даже, что оно означает.
Школа оказалась не так великолепна, как рисовалось в мечтах: мне сложно было слушать несколько часов подряд учителя, соблюдая полную неподвижность. К тому же соседом по парте оказался такой же неуемный непоседа-мальчишка, с которым пришлось делить сферы влияния, а также срочно урегулировать вопрос – «ху из ху».