В моей юности подросткам можно было огрести везде: во дворах и подъездах от взрослых, рядом с клубами, в парках и на всяких скамейках от ровесников. Вечерами градус агрессии окружающих резко повышался. Так мы догадались и лет с 13-14 тусили на старом кладбище, которое находилось в черте города, но как бы и за городом. Очень удобно: церковь тогда еще работала только по определенным дням, туалет-сортир на территории кладбища уже поставили, бомжей еще не было, и вечерами там не было никого. Захоронения на старом кладбище уже давно запретили, утром и днем люди навещали могилы, но к вечеру там уже никого не было.
Годам к 15-16 уже определили козырные места: летом там, где продувается ветерком, зимой в самой заросшей части кладбища у какой-то разрушенной стены, которая вместе с деревьями и кустами покрывалась снегом и образовывала пещеру, в дождливые дни — под каким-то строением советских времен, где было мрачно, зато сухо.