Буровский дополз до шершавого кедра, и, кривясь от дергающей боли, прислонился к теплому стволу. Нашел толстую ветку и зажал ее зубами. Потом медленно, по сантиметру, не обращая внимания на заливающий глаза пот, начал подтягивать руками сломанную ногу. От вида бело-красной кости, торчащей из окровавленной штанины, Буровский чуть не потерял сознание, лишь неимоверным усилием воли приказав себе не распускать нюни. “Соберись, сука, иначе сдохнешь тут, и косточек не найдут!” Выплюнув обслюнявленную ветку, Буровский зло усмехнулся. Похоже, распускай нюни или не распускай, а сдохнешь ты здесь, Буровский, все равно. Сотовый в тайге не берет, а спутниковый разбросал свои транзисторы с конденсаторами там, где Буровский сверзился в этот чертов овраг.
Ладно, рано сдаваться, он лег на спину и прикрыл глаза. Иногда спасение приходит из самых неожиданных мест, а если нет, то и ладно, так или иначе - все смертны, не стоит так уж сильно держаться за этот мир. Единственное чего он боялся - беспомощности. При мыслях о том что он станет, например инвалидом, не способным самостоятельно заботиться о себе, ему становилось плохо. И потому он решил, что если попадет в такую ситуацию, то покончит с собой, благо смерти он не боялся. И он успокоился, и жил так, словно каждый день - последний.