Где-то за месяц до Нового года папа сказал Маше:
– А чего мы вечерами все в шашки, да в шашки? Давай уже по-взрослому, в шахматы, я тебя научу. Я мигом.
Вернувшись с доской-коробкой, он сдул с нее пыль, заговорщически потряс (внутри весело загрохотало) и скинул маленький крючок с гвоздочка. На журнальный столик высыпались желтые и черные фигурки. Одна скатилась и упрыгала под стол.
Маня живо скрылась под столешницей, где тайком понюхала и лизнула фигурку.
– Это ферзь. – назвал «беглеца» папа. – Я сейчас вернусь, только чаю налью.
– И мне. – потребовала Маня.
Эх, и давненько не было такого по-настоящему праздничного вечера тридцать первого декабря! Вместо привычной околонулевой мзги, а то и вовсе дождя, обильно лег снег, ударил настоящий мороз и на загляденье разукрасил окна. С черного прозрачного звездного неба реденько сыпали злые острые снежинки, колюче сверкали в свете фонарей, от студеного воздуха твердело в носу и манило лизнуть железное, проверить, все ли в мире еще в порядке. Загляденье!