— Падажжите, — говорит, — смарите, что тут есть!
Мы были в измененном состоянии и собирались к Васе на дачу. Почему она открыла шкаф и зачем мы достали из него шмотки ее мамы, сохранившиеся с семидесятых годов: платье цвета июльского неба, розовый брючный костюм и желтый сарафан — неизвестно. Но мы их достали. И надели. Вася напялила нежно-розовые брюки клеш и розовую распашонку, Аня кислотный солнечный сарафан — вырви глаз, а мне досталось коротенькое голубое платье трапецией, с белым воротничком и белыми манжетами на коротких рукавах, оно весьма условно прикрывало жопу — только если стоять прямо, как шомпол. Мы взяли васину ужасную собаку Жулю, жирную гладкую дворнягу на коротких ножках, которая «издалека и в темноте похожа на бультерьера», купили пива и поехали. Еще у нас были черепашьи огромные очки, клипсы на ушах и туфли на платформе.
— Падажжите, — говорила Вася, пытаясь влезть с собакой в набитую электричку. Этой собакой она тыркала в людей, пропустите мол женщину с ребенком. Мы с Аней тащили эмалированное ведро, в нем были бутылки с пивом, а обратно мы должны были везти малину. Потому что мы ехали помогать васиной бабушке собирать урожай.