– Метерлинк – эта, типа, как Лев Толстой? – наморщив лоб, спросил у Нехаевой Гагач.
– Да, – сказала она, – но Толстой грубее. В нем много взятого от разума же, из мутного источника. И мне кажется, что ему органически враждебно чувство внутренней свободы. Анархизм Толстого – легенда, анархизм приписывается к числу его достоинств щедростью поклонников.
Алексей потерял нить беседы. Озорная обезьянка мощно била в тарелки у него над ухом, заглушая даже зачатки мысли. Когда хотелось иметь женщину, приходилось вести и такие разговоры, напрягать заржавевшие мозги. О время разума, время интеллекта!
"А был ли интеллект, может, интеллекта-то и не было?"