- Экий уродец! - старуха ухватила крючковатыми пальцами котёнка и, оторвав его от матери, поднесла к глазам. – Да, уродец, - закивала она, - такой ни на что не сгодится, только мышам на смех.
- Так скорми, - прокаркал крупный ворон, долбя клювом пожелтевшую от времени кость.
- Как бы все так просто, - ведьма поморщилась, - у меня на этот помёт покупатели имеются, и уже все оплачено, золотом!
Котёнок, едва раскрывая рот, жалобно запищал. Маленький, чёрный, точно уголёк из печи, он мог бы стать хорошим фамильяром, если б не один изъян - три белых волоска на хвосте. А это, как ни крути - брак.
- Как же ты, Мокша, такого уродила? - попеняла ведьма кошке.
Та, демонстративно отвернувшись, бросила через плечо, - с кем не бывает?
- А делать-то что? - не унималась старая.
- Мне оставь, - потянулась усатая красавица, - хоть одного малыша понежу.
На том и порешили. Когда братьев и сестёр раздавали в семьи, и малыши, наученные мамкой, кланялись и подавали лапку, называя имя, безымянный, бракованный малыш, сладко сопел в корзинке. Грелся, у маменьки, под боком, а ночами бродил по дому, удивляясь звукам и запахам. А еще больше любил сидеть на крыше, таращась на яркие огоньки в небе и слушая, как воет в трубе лихач ветер.