Вечерний сосновый бор, основательно, до овражьего дна прогретый летним солнцем, был чудо как хорош. Жёлтый веер косых лучей мягко высвечивал старые матовые стволы, натянутые струны паутин да рыжие шляпки лисичек, выглядывающих из-под игольчатого настила. Где-то высоко над головой застрочил очередями невидимый дятел. Сказочный, гофмановский лес… Словно ожившая детская фантазия…
Рудольф почувствовал, что спина от долгого сиденья немного занемела, сел поудобнее, коротким рывком освободив прилипшие к стволу волосы. Надо поесть. Впереди еще один ночной переход — и он у своих. Вот тогда он отоспится по-настоящему. Напишет два письма — сестре и Кристен, и только потом примется за рапорт.
Это будет рапорт о славной охоте.
В засаду, которую устроили на тракте Рудольф с ещё пятью бравыми снайперами, попала крупная рыба — полный грузовик иванов, возвращающихся в свои части из госпиталя. Первым выстрелом Рудольф убил старого шофёра. Иваны прыснули из кузова, паля во все стороны. И валились на землю, подкошенные снайперской пулей — один за другим, будто мешки с мукой, небрежно сброшенные с плеча пьяного мельника. Через пятнадцать минут всё закончилось. Шестеро охотников неслышно снялись с позиций и скрылись в лесу, решив добираться к своим по одному, для пущей безопасности.