Не проучивший в универе и года, я загремел в одну южную и негостеприимную страну. Откуда был доставлен в ташкентский окружной госпиталь, где хирург Слизкий приказал мне ходить.
— Ходить обязательно. Походил, отдохнул и снова пошёл.
— Товарищ майор, так швы же разойдутся.
— Швы — моя забота, а твоя забота — ходить. Вышел из палаты и по коридору, потихоньку, а к концу недели уже до крыльца. А потом и на улицу, вокруг корпуса обошел и в палату. Только так, никак иначе.
Свои нелепые перемещения вдоль стеночки я придумал называть забегами. А ещё начал считать шаги, чтобы потом достижения оценивать. В первом забеге было шагов пятьдесят. Обратно меня принесли. Коридор казался бесконечным, но через три дня я прошёл его полностью. А затем были и крыльцо, и улица. Не сразу, не быстро и не легко, но пришёл день, когда я обогнул наш белоснежный корпус и вернулся в палату. Насчитав 828 шагов.
Через три года, на весёлом и пьяном студенческом слёте я вышел в финал борьбы на руках. Противостоял мне прикладной математик Кобыла. Он был чертовски силён и очень любил персики. Манили фрукты и меня. Коробка персикового компота в то скудное время была более чем достойной наградой. Но главное, что рядом была моя девушка. Прекраснейшие глаза на свете смотрели на меня и упасть в этих глазах я никак не мог. И вот уже, под общий гогот и улюлюканье, я преклоняю колено перед любимой и, протягивая завоеванный трофей, прошу стать моей женой.
— А если я не соглашусь, ты мне консервы оставишь? — спрашивает она.