Светало, дорогие друзья. Воздух вокруг лагеря начинал сереть - и за берёзами, за речкой, угадывалась уже всё чётче и резче освободившаяся недавно от снега зябь. Командир, уже поднявшийся и умытый, помедлил немного, а потом поставил на врытый в утоптанную землю дощатый стол аудиокуб и громко врубил побудку.
Палатки сначала будто вздрогнули, а затем зашевелились, и из них начали вылезать туристы.
Поднялась обычная утренняя суета: кто-то качал водоразборную колонку, кто-то курил под разрешающим знаком, над кострами запевали тонко чайники, откуда-то, со стороны самой проворной палатки, потянуло вскоре шашлычным дымом.
Рядом с командиром остановился турист. Нашивка на куртке сообщала, что его зовут Тихон. Понятно, что с таким именем в наше время может ходить только интеллигентный москвич или петербуржец, поэтому командир наугад спросил:
- Москвич?