Трогательная старушка в беретике набекрень покупала молоко «36 копеек». Отсчитывала кассиру шестьдесят рублей – жалкое перо на шапчонке, негодующе подрагивало от ужасающей инфляции.
Стоявший следом Петров подумал с нахлынувшей жалостью: «А дома поди плачет, поминает молочко по тридцать шесть коп…» – и, в каком-то порыве подался от кассы назад – в торговый зал.
– Постойте. – нагнал он петлявшую по торговому центру, от витрины к витрине старушку. – Это вам.
Вручил пакет, и, стушевавшись, с подступившим комом, быстро пошел прочь.
«Сделав добро, забудь. – билось в благородном мозгу. – Как это верно! Как правиль…»
– Бонба! – раздалось истошное, словно кого резали по живому, и народ организованно кинулся эвакуироваться: визжа, сталкиваясь и набивая шишки…