Я, как и всякий приличный человек, конечно же женился, и, как и всякий человек многогрешный, делал это, увы, неоднократно. И в результате в моей весьма мутной биографии имеется такое радужное, расплывчатое пятно, как настоящая, кондовая, посконная и домотканая свадьба. Самая настоящая из всех возможных.
И у меня нет никаких оправданий тому, хотя, конечно, можно было бы сейчас сослаться на юный возраст и непростое время, царящее тогда окрест, равно как и на общий уровень дикости населения, но нет. Не буду.
Я принимаю этот позор стойко и мужественно. Полностью.
У меня был шикарный, дьявольски чёрный двубортный костюм с искрой, купленный на Ленинградской (самарские поймут) и абсолютно роскошный галстук вызывающей, модной расцветки. Умопомрачительные, востроносые туфли с металлическими пряжками и какие-то совсем уже невозможные запонки.
Венчал торжественный ансамбль молодцеватый цветочек в петлице и тончайший шлейф водочного перегара, ибо жениться в первый раз трезвым я не хотел ни под каким предлогом.