До середины второго класса у нас была одна учительница — старая, грозная старуха с крючковатым носом и седым клубком. В неизменной мутно-зелёной кофте и круглых очках с сизой изолентой на одной дужке. А с середины второго класса — пришла учительница новая, молодая, только что из института.
Старая особо нас ничему и не учила, благо класс у нас подобрался «умненький» и все пришли уже более-менее умеющие читать и писать в основном. По этой причине свирепая старуха большую часть уроков либо просто самозабвенно орала на нас, страшно скаля стальные зубы, либо, не особо стесняясь в выражениях и жестах, с людоедской улыбкой рассказывала, как жила во время войны в оккупации с немцами, регулярно заканчивая восхитительные свои истории рассказом о том, как один молодой «фашистик» дал ей, глупой девчонке, настоящую шоколадку и что это был первый шоколад в её жизни, и какие муки она испытывала, осознавая, что данное лакомство дал ей враг и в то же самое время будучи совершенно не в силах отказаться от неведомого запретного плода, и какие мы все тут сволочи зажравшиеся, ни черта не понимаем, каково это было.
Потом её внезапно и торжественно выпроводили на пенсию в середине года и нам подсунули молодую пигалицу. В джинсовой юбке! С короткой стрижкой! Обученную по последней перестроечной моде!