Осенняя Москва утопает в серости, сырости и пробках. Грустные люди, скованные холодом, текут как кровяные тельца по венам города. Они разносят проблемы и дарят счастье, погружаются в дела, чтобы уставать, они все разные и в тоже время одинаковые. Солнце не светит уже много-много дней и от этого они печальны, свинцовые облака давят на них, заставляя озлобляться и раздражаться. Двери ближайшего вестибюля метро выплевывают людей, они как новорожденные дети выскакивают, осматриваются и куда-то бегут. Другие заходят в него и растворяются под землей. Круговорот жизни. Из колонок Эдит Пиаф с классическим французским акцентом выводит песенку про незатейливую мелодию. Неожиданно я получаю удар в заднюю часть машины и только чудом не влетаю впередистоящий автомобиль. Приглушаю музыку, включаю аварийные огни, поднимаю воротник пальто и выхожу из машины.
Девушка на Солярисе явно растеряна и напугана. Скорее всего «девственница» въехала в кото-то первый раз. Она выходит и осматривает разбитый перед своей машины. У меня тоже все невесело. Задняя дверь, бампер и так далее. Остается только удивляться, как на минимальной скорости она умудрилась причинить столько ущерба.
- Извините – вздыхает она.
- Бывает – достаю я телефон, понимая, что без Гайцев тут не разобраться.