В младших классах я, как и положено хорошим мальчикам из приличных семей, был командиром звёздочки. Или звеньевым, так, кажется, это называлось. Звёздочки эти (и железные и живые) у нас появились сразу же, как только весь класс скопом приняли в октябрята. Приём этот, я, кстати, с треском провалил и оскандалил, ибо вёл себя на нём абсолютно не так, как следовало бы себя вести всё тем же хорошим мальчикам из приличных, и не вполне русских семей.
А именно — в самый ответственный момент, когда под угрюмые завывания горнов и яростный лязг барабанов лучшие люди школы поволокли вдоль шеренги школьников знамя дружины, и все достойные вскинули правую руку в приветственном салюте, я, не взирая на происхождение и мелкий ещё статус тоже вскинул свою детскую ручонку в направлении солнца, и хотя мать моя строгая, присутствующая там, и прочие ответственные товарищи и грозили мне из толпы всевозможными карами, я ни в какую не желал руку свою опускать до тех пор, пока лично директор школы (который дважды потом будет меня исключать за поганое поведение, а потом, вздыхая с укоризной, принимать обратно) не подошёл ко мне и не сказал по отечески — хватит, мальчик, хватит.
Но не смотря на такую, пусть и не очень осознанную, но всё же неприличную выходку, я довольно таки быстро и легко выбился в командиры звёздочки, и на рукаве моей школьной курточки красовалась кривая полоска белой ткани,к которой было пришито пара пластмассовых, полупрозрачных звёзд. В моём подчинении было три мальчика и одна девочка, ну а сам я был пятым, как бы замыкая эту пентаграмму из детей.