Решили мы тут с Кастяном прогуляцца па центру. Пасмареть бля где чо как. Тем болие погода заебок и можно позырить на тёлак. Пиздец я ахуел скока ахуевших сук бродит па центру. Их тут видать запах мовзолея прикалывает. Или запах бобла. Кароче еслиб какая проблядь у нас на раене так вырядилась, ее б нахуй в хоровод пустили тока выйди она ва двор. Да похуй вобщимта, не о том будит сей паучительный посцаж.
Ну брадили мы брадили по городу, да зоибалесь. Взяли по балтике и решили пиредахнуть и пакурить. Остановились хуле на мосту, молча пьём. На мосту пездато. Свежий ветер, не жарко. Я задумчиво сматрел вдаль а Кастян схарькивал на праплывающщие мимо караблики. Аттудова матерились и абищали атарвать яйцца. Мы смиялись хуле. Внизапно Кастян чота притих. Я удивлённо павернул голаву. Корефан неатрывно глидел на группу каких-та задротоф затусовавших на свою беду шагах в пяти от нас. Смешные такие ублюдке. Все в чорнам, с чолками бля на ебло. Две тёлки и два мудака.
Кастян сказал:
- Знаешь кто это, Грегорий? - и кивнул в сторану уродцоф.
- Неа... нефоры пади... иле метоллисты... - Я допил певас и хуйнул бутылку вниc. Она чотка разбилась аб жопу катера. - Вот те не похуй на пидаров разных?
- Это ЭМО нахуй! - с ненависью бросил Кастян. - Они хуже пидароф! Я сматрел про них передачу. У них такая тема хуле типа плакать это мудно! А самый вышак это убить сибя, вены нах парезать иле повесицца.
- Да пахую. Пусть хоть все бля перейебошацца, - я глянул на них. - Дрочеры какие-то.