Я просыпаюсь рано утром и вдыхаю аромат сушеных грибов и свежего молока, за окном золотая осень уже вступила в свои права. Всеми красками бытия, она на холсте страны, пишет неземную красоту, неподвластную ни одному художнику. Деревня, проснувшись, бурлит разговорами и делами, все спешно готовятся к зиме.
Кто-то дергает последнею свеклу, уто-то собирает яблоки, а кто-то, как дед Ляксей ремонтирует форточку и утепляет окна. Я слезаю с печки и босыми ногами иду к столу, где стоит крынка молока, сметана и, источая неимоверный запах, лежат на тарелке пышки. На столе записка: «Папиросы захавал, поешь для начала». Сигарет и правда, нигде нет. И выпить нечего, хотя голова не болит после деревенского самогона, но по московской привычке рука тянется к бутылке.
Я присаживаюсь за стол и наливаю себе молока. С иконы мне как будто улыбается Николай Угодник, явно одобряя мой утренний выбор. Пытаюсь найти пульт, но вместо пульта от телевизора нахожу еще одну записку: «Поешь спокойно, не гоже с утра на этих мудаков смотреть». Я заканчиваю завтрак и выхожу в труселях на улицу, там дед Ляксей и вечный спутник Саныч что-то мастерят.