Я тихонько дремала в углу вагона метро, когда на очередной станции вошла эта женщина… Лет 50-60 на вид, одета бедно, но опрятно. Вошла и замерла в нерешительности… В руках у нее были какие-то бумажки в мятом файле.
— Люди добрые, простите меня, Христа ради, что обращаюсь к вам… — проговорила она дрожащим голосом.
«Ага, очередная попрошайка!» — подумала я с пренебрежением. Тот год был каким-то особенно урожайным на всевозможных поберушек, цыган, калек и прочих просителей милостыни в метро и около. В переходе, через который я ездила на работу, и вовсе стояла глубоко беременная с протянутой рукой… За те полгода, что я ежедневно ее наблюдала, ее глубоко беременный живот не изменился ни на сантиметр. Иногда хотелось подойти к ней и порекомендовать сменить переход, ибо здесь даже если и подавали вначале, то сейчас уже точно никто не будет... по крайней мере из числа тех, кто ежедневно ездит на работу.
— Моя дочь… она… она… — продолжила женщина запинаясь. — Она… она умирает! У нее этот… как его…