Небольшая комната, в которую вошла стройная смуглая девушка, с желтыми обоями, геранями и фетровыми занавесками, была ярко освещена заходящим солнцем. Всё было очень чисто: и витиеватая мебель из виноградной лозы, и полы были отлакированы мастикой, и на изразцах камина переливались солнечные зайчики. Ни пылинки нельзя было найти во всей квартире. Эмма провела большими пальцами правой руки по дверному откосу, проверяя нет ли где ненавистной ей грязи. На пальцах сияла чистота. Это ее успокоило и расположило.
Посреди комнаты стоял накрытый изысканными яствами стол округлой формы, сиреневым пламенем горели толстые свечи ручной работы, пахло резедой и жареными каштанами. В этот роковой вечер, вечер, когда у них все должно было случиться с Элиотом, Эмма надела свой лучший наряд – не скрывающее достоинств немного легкомысленное платье цвета спелой куркумы из батиста, увенчанное оторочкой из пятнистого меха. В нем она чувствовала себя желанной. Она тихо проскользнула к столу и окинула его голодным взором. В горшочках дымилось телячье фрикасе, в бутылке темнело итальянское кьянти, в огромной тарелке, похожей на блюдо с позолоченным ободком, краснел гигантский омар, беременный икрой, с вермишелью, а в селедочнице поблескивала рыцарскими доспехами сельдь пряного посола в окружении маслин-оруженосцев.