Несмотря на то, что в школе, а затем в институте нас учили и воспитывали в духе атеизма и диалектического материализма, жизнь и практика внесли некоторые поправки в мировоззрение. Не до такой степени, чтобы с разбегу удариться в какую-нибудь религию, нет. Но вполне достаточные, чтобы сделать вывод, что мы ещё очень многого не знаем. И что мироздание порой отмачивает такое, что так и хочется его антропоморфически персонифицировать. Хотя бы для того, чтобы взглянуть ему в глаза и спросить: «И что это было?»
Эту историю мне рассказали в Самарской областной психиатрической больнице. Случилась она больше двадцати лет назад. На кафедре психиатрии шли занятия у очередной группы студентов. Вёл их молодой аспирант (ныне, кстати, заведующий кафедрой). Всё как обычно: немного теории, задание на следующее занятие, а потом — практика. В медицине невозможно объяснить всё на пальцах и по учебнику, пациента надо видеть, чтобы представлять, о чём идёт речь.
Студентов повели в отделение и дали задание расспросить недавно поступившую больную. История её была примечательна тем, что она была не просто иногородняя. Она родилась и выросла там, где Ермак своих казаков не прогуливал — в далёком-далёком сибирском селе. И однажды собрала узелок и двинула на перекладных в столицу: где автостопом на машинах, где зайцем на поездах. И попалась без билета аккурат в Самаре.