… Учитель долго вертел в руках мое произведение, задумчиво поглядывая на него и периодически похмыкивая…
… В классе, вроде как в пятом, нас, на уроке труда, впервые допустили до токарного станка. Сначала мы, внимая всеми ушами, слушали получасовую лекцию о безопасности работы, тревожно поглядывая на руку трудовика на которой отсутствовали три средних пальца. Лекция была эмоциональна, пропитана собственным опытом и нецензурными вставками. Трудовик мужик тертый и, судя по клешне, тертый как раз вот таким станком, экспрессивно размахивал перед нашими маленькими носами своими двупалыми пассатижами и рассказал, как «одного непослушного мальчика намотало на болванку зажатую в станке». На наш робкий вопрос, а что, собственно, стало потом с этим мальчиком, трудовик прищурился, задумчиво посмотрел на горизонт за окном через свои два пальца и ностальгически молвил – «А ничего. Как был он долбоебом, так им и остался». Потом перевел взгляд на придавленную страшным известием группу детей, и поправился – «Осторожным он стал. И робким». Мы вздохнули с облегчением. Все таки нам было жалко намотанного на страшный станок незнакомого мальчика, хоть и долбоеба.
Наконец инструктаж закончился, трудовик вставил деревянные заготовки в станки и дал команду на пуск. Громко гудели станки, весело перекрикивалась ребятня. Тема разговора была одна, про «Какие мы, пацаны молодцы! Не то, что девчонки, которые сейчас гнутые пельмени на своем уроке труда учатся лепить»