Суровая осень властно вступала в свои права, грубо сметая всё, что осталось от ласкового жаркого лета.
Сморщенные желто-красные листья, которые ещё недели три назад были ярко-зелеными и упруго трепетали на теплом ветерке, сейчас медленно кружась, бесшумно падали на мокрый асфальт, застилая его разноцветным шуршащим ковром.
Небо неприветливо ощетинилось тяжелыми, темноватыми тучами, готовыми разразиться сильным, холодным ливнем, а ласковое солнышко, которое ещё совсем недавно нещадно жгло, стыдливо спряталось где-то на небе и не появлялось уже несколько дней, словно его и никогда не было.
Прохожие, зябко кутались в одежды и стремительно пробегали по своим делам, боясь на секунду задержаться на пронизывающем до «гусиной кожи» ветре.