Одна женщина раз в две-три недели встречалась с предметом своей подвявшей страсти – Стасиком. Прямо по Вяземскому: и совестно носить, и жаль оставить.
Между ними ночь поездом, а поскольку Стасик даже в спальном вагоне спал тревожно и вследствие этого становился раздражителен и придирчив, то женщина ездила сама, хотя тоже не высыпалась, какой там сон, то храпят, то ворочаются, то в Смоленске заходят с топотом, несодержательными, но оглушительными разговорами, а временами так и с песнями. Смоленск вообще голосистый город.
Женщина поменялась дежурствами с ординатором Котовой, купила несколько палок колбасы местного производства, от которой Стасик впадал в гастрономическую эйфорию, и, забравшись на верхнюю полку в плацкарте (на противоположной полке дядька с ногами и носками, чтоб ему вместе с ними провалиться), сообразила, что Стасик-то ждёт её в субботу, как обычно, а не днём раньше, а мобильный как назло забыт дома, ну да ничего, если не успеет перехватить его до работы, позвонит от консьержки.