Нина Юрьевна занимала целый этаж старого сталинского дома. Там на этаже было по две квартиры – пятикомнатная и четырехкомнатная. Так вот, они обе были ее. На площадке были две двери, но внутри все было соединено.
- А вот так! – говорила Нина Юрьевна молодому архивисту по имени Дима Круст. Этот Дима приходил к ней разбирать нотные рукописи из домашней коллекции: отец Нины Юрьевны был знаменитый музыковед, академик, лауреат Сталинской премии.
- А вот так! – рассказывала Нина Юрьевна. – А мама была народная артистка СССР и лауреат ажно трех Сталинских премий. Но они с папой не были расписаны. А когда построили этот дом для работников науки и искусства – то папа и мама получили каждый по квартире! Ну, а потом уже расписались, проделали дверь и все такое… Это я, Димочка, к тому, что люди искусства не только в облаках витали…
Нине Юрьевне было за шестьдесят: худая, с короткой стрижкой, в огромных дымчатых очках и с двумя кольцами на левой руке – большой бриллиант и пятицветная камея.
Иногда Нина Юрьевна говорила: «минуточку» - и скрывалась за дверью, которая вела вглубь квартиры.