Узкая заставленная машинами улочка.
Навстречу мне, виляя задом, пятится Опелек, которого как поршень выталкивает белоснежный Порше Кайен с затемненными стеклами. Я прижался к стене дома, пропуская эту кавалькаду. Наконец Опель нашел выщербинку между машинами, втиснулся в нее и замер. Порше поравнялся с ним и тоже остановился. Опустилось водительское стекло.
За рулем сидела женщина лет тридцати пяти, потрясающей красоты, но с цепким мужским взглядом (женщинам с таким взглядом, обычно не удается изображать кокетливый девичий испуг при виде мыши) Она улыбнулась и сказала:
- Все, все, все, кажется уже разъедемся.
Три мужика в Опеле, оценив, что они целых двадцать метров безропотно пятились всего лишь от какой-то бабы, недовольно захмыкали и водитель раздраженно бросил:
- Машину насосала, а задом учить не наезд… ездить не научилась!