- Серый, помнишь, мы боялись, что нас найдут инопланетяне?
- Ты боялся.
- А помнишь, мы боялись, что они нас похитят?
- Слушай, Косой, я глубоко уважаю твою паранойю, но я думал, что период шапок из фольги мы прошли.
- Ах ты мой бедненький, ах ты мой серенький, - нараспев отвечает он, полузакрыв глаза.
И это плохо, очень плохо, хуже, чем было после того дерьма, которое нам притаранил Равиль. Тогда фольга наехала на Косого первый раз.
Я зову его Косой, потому что у него такой разрез глаз. Красивые, в общем, глаза.
Я не знаю, в какой момент этот мелкий хрен начал помыкать мной, но, наверное, это справедливо, он умнее меня. И интеллигентнее, что ли. Хотя какой он к чертям интеллигент. Интеллигенты в библиотеках сидят, а не творят то, что творит Косой.
Сейчас он стоит надо мной в моем халате, лицо у него бледное и какое-то окончательное. Если честно, такой Косой - самое плохое начало дня. Во-первых, инопланетяне, во-вторых, он такой с утра, а главное, он трезвый, а я не люблю, когда трезвый Косой говорит об инопланетянах, я чувствую себя от этого беспомощным. Единственная надежда, что ему опять что-то приснилось. У каждого свои кошмары. Мне, например, снится, что я забыл текст. Что кадр выстроен, каскадеры, спецэффекты, все готово, мотор! А я молчу.