Когда-нибудь историки и психиатры будут пристально изучать природу последних российских законодательных инициатив. Мне же, современнику законодательного угара, хочется воскликнуть: законотворец! Пиши еще!
Когда-то, в самом конце восьмидесятых, когда я регулярно ездил на электричках в Ленинград, а с Московского вокзала шел прямо на Рубинштейна, 13, в рок-клуб, меня всегда охватывало разочарование эпохой. Я слишком поздно родился, – говорил я себе, – всё самое главное в моей стране уже произошло. Теперь, когда гласность и все такое, когда первые секретари комсомола растеряны, а гэбня (тогда, кстати, еще и слова-то такого не было) потеряла всяческий интерес к людям с торчащими крашеными волосами, – теперь уже не станешь крутым.