Имел несчастливое свойство - открыть дверь, когда за ней двое целовались беззаконно, или же сказать нелицеприятное в неожиданной тишине среди большой компании, схватиться за горячее, спутать в обращении имя человека с именем его непримиримого недоброжелателя. Последнее, впрочем, было не только от рассеянности – зрение имел слабое с детства.
Неловок был, неуклюж. Вдова его до последних дней, угощая гостей чаем, сокрушенно приговаривала – а чашек от сервиза осталось только три, Петр Сергеевич все побил, все – и осуждающе вздыхала.
Он и женился нечаянно, как его неуклюжий близорукий тезка. У соседей по даче, Кожемятных, была дочка Зоя, все никак не выходившая замуж. Петр же ежевечернее, как принято было еще со школьных времен, прогуливался с ней до речки и обратно, держал под локоток, рассказывал про экзамены и прочитанные книги.
Как-то он сидел с Зоей на веранде, ел варенье, которое генеральша Кожемятная варила днем (и большая мастерица была в вареньях, над всем поселком плыл сладкий летний запах то малины, то вишни), и Петр сказал, шлепнув по своей шее (комары гудели тонким победным гулом):
- А у меня к вам, Зоя, предложение, уж не знаю, согласитесь ли вы…