Вспоминая пройденный жизненный путь, Аркадий Львович Зеленский оценивал его на твердую четверку. Может, даже с плюсом.
Но последнее время, проснувшись ночью, чтобы выдавить из себя в туалете тоненькую струйку, а потом долго ворочаясь, перед тем как заснуть, его все чаще посещала одна мысль.
Крайне неприятная мысль, доложу я вам.
Недалек тот час, когда.
Ну что же, все там будем, как говорится. Но есть одно но.
Одно дело, когда гроб с покойником в последний путь сопровождает большая толпа родственников, сослуживцев, друзей, знакомых, приятелей, наконец.
И совсем другое, когда за гробом тянется жалкая, тоненькая, как его ночная струйка, жидкая череда немногочисленных соседей и зевак.
Второй вариант Аркадий Львович конечно же отметал, как неподобающий его чину, уму, заслугам перед наукой, в конце концов, да и вообще, скажем без ложной скромности — положению в социуме.
Но в первом варианте возникал будто бы простой, а на самом-то деле — ой какой непростой технический вопрос — кто прийдет на его похороны?