Звонила приятельница, советовалась, как избавиться от мужа.
Лет двадцать назад у него уже болел зуб.
Но прошёл.
И сейчас обязан, сволочь такая, пройти.
За неделю непрохождения у приятельницы зародилась мысль о разводе, которая вот-вот вытеснится мыслью об убийстве, как единственном и к тому же гуманном решении проблемы.
Любопытствовала, что делать с мужчиной отважной профессии, с одним ножевым и двумя пулевыми ранениями в анамнезе, в центнер весом и под два метра ростом, бурно страдающим сутки напролёт, взывающим всем своим видом к непрерывному сочувствию, но с гневом отвергающим его, доведшим семью до нервного тика и напрочь отказывающимся идти к зубному. Потому как знает, на что способны злобные денто-садисты, ему порассказали, и мало кто из порассказавших вырвался из цепких лап без потери зуба-другого.
Посоветовала ей обездвижить твёрдым тупым предметом по голове, быстро связать и вызвать грузчиков, дабы доставить эти сто кэгэ экзистенциального ужаса по назначению.
Приятельница сказала, что ещё день – она именно так и поступит.
Если раньше сама не обездвижится через повешение.
Мы в полной мере испробовавали инквизиторскую стоматологию времён застоя, и въевшийся в нас страх телепатически передаётся в окружающее пространство.
По-другому объяснить поведение человека, который ни разу в жизни не слышал воя бормашины, невозможно.