Ты склеил меня в одном попсовом клубе. Мы праздновали чью-то победу или поражение. Сейчас я даже и не вспомню повод. Я напилась в хлам, включила музыкальный автомат и решила встряхнуть этот затхлый город. Минут двадцать я таки ритмично сотрясла его своими бедрами, медленно и очень эротично сбрасывая одежду. Было весело. Я купалась в овациях, в парах абсента и выкуренном в туалете косяке травы. Мне грезилось, что я танцую на палубе плывущего в Тихом океане корабля, и сам Джим Моррисон кричит мне « Come on baby, light my fire»!
Когда ты ко мне подошел, на мне оставались лишь трусики. Ты стащил меня со стола, накинул на плечи пиджак, заказал апельсиновый фреш и крепкий кофе, разогнал всех «матросов», готовых броситься на меня как на Зимний.
Сначала ты показался мне жутким занудой. «Разве можно, столько пить»? «Зачем ты раздариваешь себя этим уродам»? «Тебя могли изнасиловать прямо в кабинке».
Потом я на свой пьяный глаз рассмотрела, что ты мне и, правда, в папочки годишься.
«Детка, а тебе хоть есть восемнадцать?».
«А вам, дядечка, сто лет в обед?»
«Стервозность у тебя врожденная или приобретенная?»
«Если быть для всех белой и пушистой, растащат на воротники».