Чистил тут недавно воблу на газете. Воблу я люблю, надо сказать, с детства. И называю ее «вобла», а не «таранька», «барабулька», «чухонька» или как-нибудь еще. Понаехали тут, понимаешь... Таранька-херанька, «я с Москвы», «лавандос», «на раёне»... Пропал город. Ладно, чего уж теперь.
Когда мне было лет двенадцать, я прожил один дома две недели. Как Макалей Калкин в кино, только лучше, потому что взаправду. Конечно же, разъезжаясь в разные концы Советского Союза, родители оставили мне каких-то денег на прокорм и всякие бытовые необходимости. И уж наверняка это была не рваная трешка. Рупчиков тридцать-сорок проинвестировали, как пить дать. Каким образом они закончились уже через три дня — мне это до сих пор немного удивительно. Ведь не пил. По ресторанам не шлялся. На баб не тратил. В карты не играл. Затрудняюсь сказать, короче. Но факт остается фактом: просадил все бабло с поразительной скоростью электропоезда «Сапсан».
Почти вровень с деньгами и еда из холодильника тоже куда-то подевалась. Ну, здесь все существенно проще с объяснениями. Здесь как раз ничего такого загадочного и сверхъестественного. Верные друзья, прознав, что я временно проживаю одиноко, не дали заскучать товарищу. Они стали заходить в гости чаще обычного. Как Бобик к Барбосу, и с теми же примерно последствиями. Салочки, горелки, брызгалки, бег в мешках, танго в киселе, то, сё... Подушечный бой в трех актах с буфетом и шведским столом.