В детстве меня часто спрашивали, отчего я заикаюсь. Или, если по-научному, отчего у меня логоневроз. Дети лишены лицемерных предрассудков взрослых. Особенно такой во всех смыслах гнусной вещи, как псевдоделикатность. Если им что-то интересно, то они просто подходят и спрашивают. И никаких гвоздей. Как жаль, что с возрастом мы утрачиваем это замечательное детское качество — непосредственность. Я вот, например, у многих с удовольствием поинтересовался бы: «Братец, а почему ты, собственно, такой муфлон?». Ну ладно, не будем сейчас про это.
Дети спрашивали, а я им отвечал, что заикаюсь я оттого, что на меня неожиданно упал шкаф. Тогда эта дикобразная версия казалась мне довольно удачной. «Это ты ловко придумал», — хвалил я сам себя. Ну, шкаф все-таки… Не шуточки. Дети, в виду упомянутой детской непосредственности, охотно мне верили. Когда мы переехали с Преображенки в Орехово, то в новом детском саду я даже какое-то короткое время побыл локальным героем и популярной личностью. Комбинация редкого имени, дефекта речи, личного обаяния и умения лепить из пластелина маленьких солдатиков неожиданно вознесла меня на самые вершины общества.
Целые делегации ходоков от отдаленных групп специально приходили посмотреть на такого удивительного мальчика.