Однажды утром я проснулась с невероятным похмельем и почёсываясь и позёвывая, поплелась на кухню, где со вчерашнего дня в раковине кисли последствия бурного дружеского застолья. Пили мы коньяк с колой и сваленные как попало стаканы были кое-где заполнены тёмной жидкостью, так сказать, остатками .
Я мрачно поёжилась. Форточку оставили открытой, несмотря на позднюю осень, чтобы с кухни выветрился табачный дым - тут вчера сидело сразу несколько паровозов.
Надо было мыть посуду. Я подошла к раковине, открыла кран и оцепенела. Нет, это даже не то слово. Меня парализовало. Это был столбняк, судорога, крайняя степень ахуения и адовый Апокалипсис. Из стакана с недопитой колой ко мне тянулась рука. Маленькая. С пальцами. И блять, клянусь остатками печени, эта рука мне грозила.
- Белка, - смиренно сказала я вслух и села на пол. Пощупала пол. Твёрдый. Настоящий.
- Бляяяяяяяять, - шёпотом успокаивала себя я, медленно поднимаясь по стеночке и издалека пытаясь разглядеть руку. Она исчезла.