Первый раз я ей позвонил пьяным.
Мы так развлекались: забирались ночью в вахтёрскую комнату общежития и названивали по произвольно выбранным московским, почему-то, телефонам – восемь, ноль девяносто пять, - а потом первые три цифры из шаболовских номеров, они были привычнее и мелькали в конце каждой программы на ТВ. Последние цифры выбирались путём подставления серии паспорта или чего-то похожего. Кто-нибудь накручивал наборный диск, остальные заранее хихикали и цыкали друг на друга – клиента нельзя было спугнуть.
Представлялись мы обычно какой-нибудь звучной компанией, а поводом для звонка называли социологический опрос. А дальше – как повезёт с собеседником и насколько хватит терпения не захохотать от собственных вопросов. Вопросы выбирались откровенно пошлые, но собеседники велись и отвечали всерьёз.
Её я спросил о количестве половых партнёров и ещё о чём-то похожем. Нас тогда было двое в вахтёрской – наутро предстояли экзамены и только таким лоботрясам как я было наплевать на подготовку и на лихорадочное написание «шпор». До того мы уже обхихикали какого-то столичного толстяка с сотней килограммов живого веса (мне почему-то понравилась эта его фраза про живой вес – и я не успел задать других вопросов, рассмеявшись и сбросив звонок). Сейчас ответил женский голос – негромкий, грудной, по таким трудно определить возраст. Женщина по ту сторону провода ответила коротко:
- Только один, - и замолчала.