Рядовой Адамов присел на корягу, из кисета насыпал на бумагу табак и долго, основательно скручивал «козью ножку», зализал край, чтобы держался и достал зажигалку, сделанную из пулемётной гильзы. Бензиновую, с клапаном, гасящим фитиль, зажигающуюся в любую погоду, хоть дождь, хоть ветер, хоть снег. Сколько он передалал этих зажигалок за год, который провёл на фронте. Даже запустил примету, что дарить зажигалки нельзя — только выменивать. Мол, принято так. Народ не спорил, и отдавали, кто сахар, кто табак, один даже портянки новые отдал. Адамов не из жадности менял, просто для стимула.
— Слышь, Адам, дай прикурить. – Рядом подсел Кирик, рыжий, конопатый солдат, лет на десять младше Адамова. Кирик был родом из глухой уральской деревни, парень добродушный и недалёкий. И вечно что-то просил – то табачка, то прикурить, то помочь ему что-то нужно. Так, вроде по мелочи, но надоел уже всем своими просьбами.
— Ну, на, прикури, — Адамов протянул ему зажигалку.
Кирик затянулся, покрутил в руке гильзу.
— Ладная какая, сильная вещь. Адам, а сделай и мне такую.
— Зачем тебе?
— Ну, как зачем? Прикуривать.
Адамов отобрал зажигалку, сунул в карман.
— Посмотрим на твоё поведение.
— Слышь, а ты плавать умеешь? – спросил Кирик.