Однажды, после затяжного прыжка в алкогольную бездну, Светлов обнаружил в своей холостяцкой квартире резиновый детский мяч. Мячик в разноцветную полоску, размером с футбольный, лежал под кроватью, прямо под изголовьем. Лежал, сливаясь с пылью своими блеклыми, спрямленными в одну серую гамму красками. Светлов не сразу его увидел. А когда увидел, старенький резиновый мячик стал для него болезненным открытием. Эта вещь словно была доставлена из детства, словно выкатилась к нему, нашла его через запутанную систему потусторонних лазеек. Когда похмелье прошло и в буйной голове прояснилось, Светлов решил выкинуть мяч, но раздумал. Обычно по пьянке он терял вещи, а тут в виде исключения приобрел. *Пусть напоминает*, — подумал Светлов и ногой осторожно откатил игрушку в пятый угол.
Ночь с пятницы на субботу не читалась в памяти, как текст, на который пролили чернила. Ничего удивительного, таких ночей в его жизни уже набиралась колода. Мяч он мог прихватить на выставке рукоделья, отобрать у ребёнка в метро, просто найти на улице. Думать о своей страсти и одновременно неумении пить было Светлову очень неприятно. Вот ведь в чем тонкое отличие человека от вещи: вещь всегда абсолютно трезва и всё помнит, а человек – пьяная вещь, он легко забывает всё то, что ему неудобно и неприятно. Через некоторое время Светлов снова вернулся к той беспамятной ночи, в какую во всех клубах города проводили загадочный западный праздник Хэллоуин. В этот раз почти трезвый, он сидел в недорогом заведении *Макондо* и слушал певицу по имени Тэ. Бармен, женственный парень с крашеными волосами, наклонился к нему и доверительно сообщил:
- Это не я. Это хозяин тогда вызвал ментов.