Из детства я помню совсем немногое. Все обрывки воспоминаний застилает обида.
Мне было обидно, что у меня мама целыми днями дома, а не как у «нормальных» детей на работе до шести-семи вечера.
Дома она была потому, что работала концертмейстером по вечерам.
В те времена модно было петь в хоре или танцевать в самодеятельности. Самодеятельных коллективов было море, и в одном из них работала моя мама – это был Центральный дом культуры Профтехобразования. Пэтэушники там танцевали и пели, да так здорово, что отчетные концерты проходили в зале им. Чайковского. Поэтому и работа была вечерняя – днем эти ребята грызли гранит наук.
Обидно было, что я не танцевала. Танцевать мне очень хотелось, но все мои «хотелки» убивало желании мамы сделать из меня музыканта. Занятия музыкой казались мне чудовищными. Со слезами я садилась за наше роскошное фортепиано, чтобы учить очередную прелюдию Баха.
А однажды, я украла у учительницы музыки кошелек. Мне не нравилось заниматься у этой старушенции. Наверное, это была единственная причина для такого поступка. Я даже не удосужилась спрятать деньги и выкинуть главную улику – кошелек. Я просто тупо положила его к себе в портфель или ранец, уж, не помню, с чем я тогда ходила на музыку. Улика была быстро найдена и меня с позором перевели из Гнесинки в обычную ДМШ.
Хотя, воровала я и раньше.