Я помню, хорошо помню, как все закончилось. Я сидел в поле и держал в руке Анютины глазки. Нет, я не маньяк, я – романтик. Люблю цветы и природу всякую. Встать на заре, промчаться босиком по зарослям цветущего чертополоха, сесть на краю обрыва и, задыхаясь, вдыхать аромат синих цветков свинячьей цыбульки. Что может быть прекрасней? Только наесться досыта просвирника, забраться на сеновал и в сотый раз перечитать второй сборник стихов Николая Гумилева «Романтические цветы».
И как началось всё, я тоже помню. У меня долго не было женщины. Так долго, что однажды я, сидя в трамвае, уперся взглядом между ног рядом стоящей дамы и представил её вагину до мельчайших подробностей, совершенно голой. Откуда-то сверху бубнил недовольный, требовательный голос, но я ничего не слышал. Мне казалось, что я вижу сквозь одежду, как на половых губах блестит солёный сок. Это выглядело так натурально, что я не удержался, протянул руку и вцепился в эту мякоть, как краб в устрицу. Хозяйка малосольного гудка взвизгнула и нанесла мне чувствительные побои тяжелой сумкой с каким-то металлоломом. «Граждане, этот очкарик проезд оплачивать не захотел и кондуктору пизду прищемил. Бейте его»! – последнее, что я тогда услышал. Сидевший сзади пролетарий, кочегар и каналья, с размаху шибанул мне кулаком в ухо. А потом меня били всем трамваем.