Легкий, теплый ветерок с юга, голубое небо и кучевые облака, похожие на невиданных животных – все было, как всегда.
Тортилла флегматично выкусывала сорняки из зарослей камыша и расправляла ветви и листья. Несмотря ни на что, пруд должен быть в идеальном порядке. На дальнем краю Дуремар орудовал своим сачком, сопя и что-то бормоча под нос.
Ровно в полдень - как обычно - мимо, галдя, проскакала компания. Буратино, Мальвина и их верный пес, Артемон. Верней галдел сам Буратино. Что-то быстро-быстро тараторил (у него в роду было много итальянцев, может передалась манера быстро говорить?) про свои подвиги и бурно жестикулировал, едва не попадая Мальвине по носу. Та рассеянно кивала, больше заботясь о собственной безопасности и постоянно отклоняясь назад.
Забежав на мостик, Буратино, как всегда, попрыгал на нем и истошно заорал:
-Здорово, старая мыльница!!! Говорят, что мы с тобой родственники! А имя мое от "Бурая тина". Ты ж в тине живешь, подлодка болотная. Как тебе версия?
Впрочем, ответа он не ждал и громко топоча побежал дальше. Мальвина поспешила за ним, а Артемон задержался на берегу.
-Бревно бревном – пробормотала Тортилла, не отрываясь от своего занятия. – Как был чуркой неотесанной, так и остался. Таких даже токарный станок не исправит…
-Что такое «токарный станок»? – спросил Артемон, присев у самой кромки воды и внимательно повернул голову чуть набок.