Девушка привычно села за ветхий столик, разложив по очерченному мелом кругу сухоцветы и прочие ингридиенты, в природу которых вникать нет никакой нужды: для постороннего человека они бы оказались бессмысленным набором трав, а для ведуньи - гармоничным сочетанием священной силы земли, отмерянной каждому растению в своем количестве.
Анна зажгла свечу - самую обычную, белую, без колдовских знаков и прочей дребедени, выдуманной простым людом, и поставила в центр круга. Огонь горел ровно, не колеблясь, что было хорошим знаком. Перед свечкой девушка поставила чашу с водой, простой водой, а не колдовским зельем, и та отразила в себе ровное пламя свечи и лицо девушки, склонившейся над чашей.
Ведунья в который раз поморщилась. Она не любила свою внешность, которая доставляла ей множество проблем. Ее звали ведьмой. Не только потому, что она жила на отшибе, удалившись от всех, в странном доме, частенько бродила по лесу, а потому, что в нее частенько влюблялись парни. Влюблялись безумно, так, что устраивали драки и сторожили ее под порогом. Черные волосы, бледная благородная кожа, зеленые, как трава, глаза, отточенные черты лица - что еще нужно молодому парню, еще толком не увидевшего ничего хорошего в тесной деревеньке?
Анна бы и рада влюбиться, жить вместе - да по завету нельзя было ей иметь детей да любить кого-то, выделяя из толпы. Поэтому она уже привычно варила отворотное зелье, и милосердно поила молодцев. А отворотное зелье - оно и есть отворотное зелье. Чем сильнее была любовь, тем больше было отвращение, и теперь девушке трудно было даже спокойно пройти по селу - в ее адрес часто летели колючие слова, и хорошо еще, что не камни.
Ведунья завела выпавшую прядь волос за ухо, и с насмешкой отметила, что руки, пожалуй, единственное, что соответствует ее возрасту. Покрасневшие, с трещинками от долгой работы с землей и травами..