Догорали остатки ночи, зимы и смены.
Ноздреватые сугробы, шипя, царапались на прощанье…
Блестя дальним светом, михеевское такси-«шевроле» ползло средь доминошных пятиэтажек.
Обогнуло рытвину, похожую на воронку от мины, и замерло перед рукотворной канавой с мостиком в две доски.
Освещения не было, лишь сбоку на стене мигала вывеска: «Мясо парное».
Сверзился бы, подумал Веня Михеев, и нате – центнер парного мяса!
В душу мать, прости меня, грешного. .. пора выходить на связь.
– Диспетчер, – воззвал Михеев. – Ответьте триста двадцать второму.
– Отвечаю, «три двоечки»! – тоненько спела рация.
– На месте... приглашайте, пока я жив.
– Не засоряйте эфир…
Михеев сплюнул в окно, засоряя мировое пространство.
Позывной «три двоечки» совпадал с номерными знаками «шевроле».
Ветерок бодрил свежими запахами мусоросборника.