В метро в вагоне, если увидишь девочку-мусульманку наглухо в черном, в платке, горькие нервы сами подходят к слюне, хочется сплюнуть и это наверно от страха.
Кажется, тем, кто не вышел на прошлой остановке сейчас всё равно, кому было не всё равно на прошлой остановке вышел. Кому, было, страшно выбежал, как только она вошла. И это было так глупо – но тех, кто выбежал было немного. Двое.
А Корольков, наглый пацан в наушниках, в реперском балахоне и мешковатых штанах, в надорванных беговых кроссовках и с наигранной яростью в обычно спокойных глазах, живал по 110-му кругу орбит, и думал – что есть же менты, и наверняка, в такой час, они стоят на всех входах к эскалатору, и они то наверняка девчушку уже обшмонали, так что боятся нечего.
Горькие нервы подкатывали, облизывали жвачку в зубах, но он успокаивал себя и смотрел на девчушку в платке, без косметики, и она казалась ему милахой.
Он даже лыбился нагло, он понимал что ничего – не светит, вот тут точно совсем нечего.