Суров и неласков российский гаишник. Нет в его лице снисхождения к водительским слабостям, вроде просроченной доверенности или отсутствующего техосмотра. Вообще, мало в том лице человеческого — все больше государственное, тяжеловесно-неотвратимое, как тот пресловутый бронепоезд с запасного пути. Паки суров гаишник ночной — невыспавшийся и слегка подмерзший. Есть в нем что-то историческое, средневековое такое, напоминающее о баронах-разбойниках, залихватском посвисте удальцов с кистенями и извечной непростой дилемме «кошелек или жизнь». Но паки и паки суров гаишник новогодний, коего служба государева выдернула из под елочки на мороз, обязала хранить обидную трезвость и лишила простых человеческих радостей в виде салата оливье и селедки под шубой. До глубины своей погононосной души обижен такой несправедливостью новогодний гаишник, и будьте уверены — доведет свое недовольство жизнью до каждого, кто попадется ему в глухой час перед боем курантов на большой дороге М4.
— Прапорщик Гуев, документики ваши!
— Какой-какой прапорщик?
Нет, не в добрый час ночному водителю такие шуточки. Плохо у гаишника с чувством юмора.
— Гуев. Первая буква «Г». И все шутки по этому поводу я уже слышал. И не вздумай делать вид, что ты хохол и букву «г» как «х» произносишь.
— Да бог с вами, товарищ прапорщик! С наступающим! — а сам улыбается в бороду.
Смешно ему, да. Вон, еле сдерживается, чтобы не заржать. Ничего, сейчас ему юмор-то поукоротим — закипает внутри гаишник.
— Страховочку покажите пожалуйста, и талон техосмотра.