Так и сложилось небо, и сгустился воздух, и забилось сердечко нервное, бессильное, птица в силках. Заколотилось, затрепыхалось в стеночку особым стуком, точно лишь пустота внутри; и в сердце пустота. В детстве я думал, что когда кушаешь, все так натурально в тебя и падает, как в ведро. Крутанул руль влево, сразу «скорпак» на скорости мне передом в крыло развернул. Попал бы в дверь – конец. Нога на газе, не могу убрать, не чувствую. Сзади удар. У меня кровь, слышу, лицо теплым заливает. Машину несет прямо на людей. Подушка безопасности выстреливает в последний момент, ломая мне нос слетевшими с козырька четками.
1. Тампон закупоривает влагалище как пробка, препятствуя оттоку крови.
Самое отвратительное в больнице – хавка. Приносят поднос и молча ставят в ноги, так я определяю, что пора есть. Мне сделали операцию на глазах и в настоящее время я должен носить повязку, а у этой жратвы даже запаха нет. Посредине подноса щербатая тарелка с размазанной по дну кашей, не соленой и не сладкой. Или «суп» — вареные овощи в ледяной воде. Мяса, разумеется, нет и не будет. Слева обычно кусок хлеба, не верится, что его отрезали ножом. Скорее, отрубили. Таблетки. Справа в углублении подноса стакан чая, и, готов спорить, пакетик один на весь этаж. А судя по вкусу, моя палата находится в конце коридора. Додумать каждую мысль до состояния пюре – вот и все развлечения.